Пускай меня полюбят за характер - Страница 69

Неожиданно для самой Галины астрология ее увлекла. Колыванова придумала себе псевдоним для занятия этой деятельностью: Злата Лунная. Поначалу она отказывалась брать деньги с клиентов, но вскоре, уже не стесняясь, называла таксу. А учитывая, что гороскопы Златы Лунной отличались потрясающей точностью, цена была немаленькая.

Так Галя впервые в своей жизни ощутила, что значит выражение «Денег куры не клюют». Она даже не могла точно сказать, сколько у нее сбережений. Шкатулка, в которую она складывала плату за гороскопы, постоянно переполнялась. Во всех ее карманах были небрежно рассованы крупные купюры, за каждую из которых Галя раньше работала в институте целый месяц. Галина с мужем купили себе отдельную квартиру, сделали в ней роскошный ремонт, а денежный поток по-прежнему не иссякал.

Колыванова забросила синхронные переводы на конференциях. Да и вообще про свою основную специальность она теперь вспоминала все реже и реже. Зачем нужна наука, если она не приносит дохода? Молодая женщина была уверена: деньги – главное в жизни, они дают опору и уверенность в завтрашнем дне.

Но богатство не сделало ее счастливой. Наоборот, всегда сдержанная и корректная, Галя стала раздражительной, по любому пустяку кричала на мужа и устраивала ему истерики. Она чувствовала себя разбитой, у нее появились частые головные боли, бессонница, развилась астма. Галина потеряла звездное небо над головой, а вместе с ним из ее жизни ушло, как оказалось, самое ценное.

Одумавшись, Колыванова стала потихоньку возвращаться в науку. Она ходила на все астрономические «междусобойчики», предлагала свои услуги в качестве бесплатного переводчика и вскоре опять вошла в узкий научный круг. Правда, ни под каким видом Галя не призналась бы коллегам, что занимается составлением гороскопов: те немедленно предали бы ее анафеме…

* * *

– Значит, на том симпозиуме вы тоже переводили? – сделала я вывод.

Мы сидели в удобных креслах с подлокотниками, я пила кофе, а Галина курила тонкую пахучую сигарету. Она раздавила окурок в пепельнице и кивнула:

– Да, очень напряженная была работа. Я потеряла целых четыре килограмма, хотя обычно худею на два.

– Потеряли килограммы? – живо отреагировала я. – Вообще-то эта тема меня тоже интересует, да еще как!

– Ну да, все синхронисты худеют на работе, – охотно объяснила Галя. – Я столкнулась с этим необычным эффектом еще лет пять назад, когда только начинала «синхронить». После нескольких дней конференции с меня буквально спадали юбки и брюки. То есть худели не щеки или грудь, как это обычно бывает, когда сходит первый жирок, а именно уходили сантиметры в талии. Потрясающе, как при массаже!

– Вы там что, двигаетесь много? – не могла понять я причину похудения.

Колыванова улыбнулась:

– Да нет, совсем не двигаюсь, только языком работаю. Дело в том, что, как бы легко ни давалась мне моя работа, она все равно ужасно нервная и напряженная. В день «синхрона» я не ем, потому что после еды ухудшается голос. Да и есть совершенно не хочется: то ли от волнения, то ли от напряжения у меня начисто пропадает аппетит. Ведь постоянно чего-то боишься: неправильно перевести, не расслышать, закашляться… Ну вот, а еще я во время работы пью очень много воды – не меньше трех литров каждый день. И, неловко говорить, – ужасно потею. Это вообще удел всех синхронистов. В конце дня мое белье просто мокрое от пота, я сразу же переодеваюсь в сухое.

– А как же банкет? Ведь после конференции обычно бывает бесплатное угощение. Вот уже где все наедаются на халяву!

– Нет, на банкете я не ем, только пью соки. Ведь на нем я тоже перевожу. Правда, там беседа уже неофициальная, и мне легче работать, но я все равно не могу расслабиться.

– Понятно. А килограммы исчезают навсегда?

– Если плотно ем в течение следующих дней, то опять их набираю. Если же ограничиваю себя, особенно в мучном, то жир уходит навсегда.

Здорово! Но не менять же мне, право, профессию только для того, чтобы похудеть. К тому же синхронный перевод – это высший пилотаж владения иностранным языком, а я двух слов по-английски связать не могу. Ничего не поделаешь, языковой барьер: стоит мне открыть рот, как все правила английской грамматики сразу же вылетают из головы, учащается сердцебиение, и я начинаю безбожно заикаться.

Однако пора вернуться к главному вопросу.

– Галя, вы носили бейджик в течение всего симпозиума? – спросила я.

– Ну да, наверное, – пожала плечами Колыванова.

– А куда он делся потом? Ведь каким-то же образом он оказался на месте преступления?

Галина призадумалась, а потом, странно дернув ногой, ответила:

– Даже не знаю.

Я почувствовала, что она лжет, поэтому умоляюще сложила руки:

– Если вы что-то знаете, то, пожалуйста, не скрывайте. Ведь невинный человек может сесть в тюрьму!

Галина вскочила и нервно зашагала по гостиной.

– Я понимаю, вы беспокоитесь о своей подруге. Но ведь у меня тоже есть друзья, и их судьба мне небезразлична!

– Значит, вы отдали бейджик кому-то из друзей? – догадалась я.

– Да, – с неохотой подтвердила Колыванова. – Но я уверена, что Надя здесь ни при чем! Вообще вся эта история с убийством притянута за уши. Мы приличные люди, и у нас нет связей в криминальном мире!

– Конечно, – успокоила я ее. – Но ведь Надя тоже могла кому-нибудь одолжить на время карточку. Или ее могли украсть, ведь правда? А кстати, зачем вы отдали подруге свой бейджик?

Галина опять села напротив меня и закурила новую сигарету.

– Я хотела, чтобы она прошла на фуршет. Меня охрана уже знала в лицо, а ее без документов могли не пропустить. Но я зря беспокоилась: всем было наплевать на участников симпозиума, я могла привести с собой хоть медведя. Ну и, по всей видимости, Надя забыла отдать мне бейджик. Мне он был, в сущности, уже не нужен, и я его не хватилась.